Какие последствия имеет утверждаемое Конституцией положение о приоритетности общепризнанных принципов и норм международного права в отношении суверенитета России? Проводимый анализ позиционируемых в качестве общепризнанных принципов и норм позволяет говорить о наличии широкого круга противоречий между ними и фактической суверенностью российского государства.

Выясним вначале, что подразумевается под «общепризнанностью». Человечество цивилизационно, культурно и этнически различно. Нет ни одного положения, которое, безусловно, можно было бы считать универсальным для любого сообщества. Следовательно, общепризнанность является определенным допущением о наличии некого актора, наделенного правом заявлять нормы и принципы от лица всего человечества. Сам по себе такой подход уже есть умаление национальных суверенитетов. Легитимизация актора, надстоящего над суверенностью отдельных государств, прямо противоречит доктрине вестфальского мироустройства (суверенность и равновесомость государств-наций в системе международных отношений).

Традиционный аргумент, что общепризнанные принципы и нормы общепризнанны в том смысле, что устанавливаются решением большинства государств, также не выдерживает критики. На момент начала Великой Отечественной войны большинство государств Европы входило в фашистский блок. Европейская «общепризнанность» прямо противоречила на тот момент суверенности СССР. Как Российская империя, так и Советский Союз реализовывали исторически собственный проект, диссонирующий с фарватером развития большинства государств мира. Принцип общепризнанности лишает государства права на выдвижение собственного альтернативного ценностной позиции проекта, лишая его в этом смысле оснований суверенитета.

В подавляющем большинстве конституций стран мира апелляций к общепризнанным принципам и нормам не содержится. Суверенитет в устанавливаемой ими ценностной иерархии является приоритетной ценностью. Характерна в этом отношении выдержка из Конституции Ирландии: «Ирландский народ настоящим утверждает неотъемлемое, неотчуждаемое и суверенное право избирать собственную форму правления, определять свои отношения с другими народами и развивать свою политическую, экономическую и культурную жизнь в соответствии с его собственными склонностями и традициями». Специально был взят в данном случае пример страны, прочно интегрированной в западное сообщество. В современной российской конституции прочитать ничего подобного невозможно.

«Всеобщая декларация прав человека» и то, несмотря на заявляемую всеобщность, не является общепризнанным документом. В ряде государств мира она признается частично, с определенными купированиями. Не лишне напомнить, что на третьей сессии Генеральной ассамблеи ООН в 1948 году, когда принималась Декларация Советский Союз и его сторонники воздержались от голосования. Критика советской стороны состояла в отсутствии социальных гарантий провозглашаемых прав. В дискуссии выдвигалось иное более социализированное видение природы прав человека. От голосования воздержалась и Саудовская Аравия, стоящая на религиозных позициях. Различия в трактовке права выводились из различий самого понимания сущности человеческой жизни. В СССР Декларация была опубликована только через десять лет после ее принятия. Дискуссия при обсуждении прав человека, в которой столкнулись, по меньшей мере, три атнтропологических подхода – либеральный, коммунистический и консервативно-религиозный с наглядностью показала, что общепризнанного всем человечеством видения не существует. Другое дело, что со временем сам факт дискуссии был подвергнут забвению и принятое большинством голосов решение стало преподноситься в качестве общепризнанного.

Логика утверждения приоритетности общепризнанных принципов и норм задается в Конституции РФ заявляемой еще с преамбулы философией позиционирования России. Это позиционирование России в мире выражается формулой: «…сознавая себя частью мирового сообщества». Ни о великой миссии, ни о хотя бы значимой роли и суверенной позиции речи не идет. Если Россия идентифицируется исключительно как часть «мирового сообщества» и не более того, то и ее целевой ориентир должен состоять в принятие ценностной платформы «общепризнанности». Совершенно иначе, с заявкой на собственный проект, позиционируют себя в конституциях другие государства мира. Один из примеров Конституция Китайской Народной Республики: «Китай последовательно проводит независимую и самостоятельную внешнюю политику, решительно выступает против империализма, гегемонизма и колониализма; укрепляет сплоченность с народами различных стран мира; прилагает усилия в деле сохранения мира во всем мире и содействия прогрессу человечества». А вот выдержка из принятой в 2012 году новой Конституции борющейся за свой суверенитет Сирии: «Арабская цивилизация, являющаяся частью наследия человечества, сталкивается на протяжении своей долгой истории с большими препятствиями, стремящимися сломить её волю и подвергнуть её колониальному доминированию, однако она всегда поднималась благодаря своим собственным созидательным способностям выполнять свою роль в развитии человеческой цивилизации. Сирийская арабская республика горда своей арабской идентичностью и тем, что её народ является неотъемлемой частью арабской нации. Сирийская арабская республика воплощает эту принадлежность к её национальному и проарабскому проекту и работу для поддержки арабского сотрудничества ради укрепления интеграции и достижения единства арабской нации…. Сирия заняла важную политическую позицию, так как она является бьющимся сердцем арабизма, передовой конфронтации с сионистским врагом и колыбелью сопротивления против колониальной гегемонии в арабском мире, а также его способностей и благосостояния».

Очевидным актором генерирования общепризнанных норм и принципов позиционируется ООН. В Постановление Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 10 октября 2003 г. дается пояснение, что содержание принципов и норм международного права раскрывается, «в частности, в документах Организации Объединенных Наций и ее специализированных учреждений». Из этого пояснения, с характерной оговоркой – «в частности», следует, что не только ООН и его структуры генерируют общепризнанные принципы и нормы, имеющие в России приоритет над национальным законодательством. Кто еще? Это не уточняется. Аналогичной ООН структуры в мире нет. Значит, речь идет не о мировом, а о региональном учреждении / учреждениях, обладающего правом присвоения маркера «общепризнанности».

Если даже ограничиться исключительно документами ООН, то и в них обнаруживаются положения, вступающие в коллизию с ценностью государственного суверенитета России.

Так, в соответствии с принятой Генеральной Ассамблеей ООН в 1966 г. резолюцией «Международный пакт о гражданских и политических права» устанавливалась норма внешнего контроля за соблюдением прав человека. Статья 41 пакта содержала следующие положения:

«1 a) Если какое-либо участвующее в настоящем Пакте Государство находит, что другое Государство-участник не проводит в жизнь постановлений настоящего Пакта, то оно может письменным сообщением довести этот вопрос до сведения указанного государства-участника. В течение трех месяцев после получения этого сообщения получившее его Государство представляет в письменной форме пославшему такое сообщение Государству объяснение или любое другое заявление с разъяснением по этому вопросу, где должно содержаться, насколько это возможно и целесообразно, указание на внутренние процедуры и меры, которые были приняты, будут приняты или могут быть приняты по данному вопросу.

b) Если вопрос не решен к удовлетворению обоих заинтересованных Государств-участников в течение шести месяцев после получения получающим Государством первоначального сообщения, любое из этих Государств имеет право передать этот вопрос в Комитет, уведомив об этом Комитет и другое Государство.

c) Комитет рассматривает переданный ему вопрос только после того, как он удостоверится, что в соответствии с общепризнанными принципами международного права все доступные внутренние средства были испробованы и исчерпаны в данном случае. Это правило не действует в тех случаях, когда применение этих средств неоправданно затягивается...

Цепочка действий в перспективе ограничения суверенитета какого-либо из государств выглядит следующим образом: 1. претензии от одного государства другому о нарушении прав человека; 2. представление в Комитет по правам человека; 3. представление Генеральному секретарю ООН; 4. вынесение внешних санкций в отношении государства, нарушающего принципы и нормы международного права.

Эти положения в дальнейшем послужили основанием развития концепции «гуманитарной интервенции». В 2000 году на основании реализации «общепризнанных принципов и норм международного права» под эгидой ООН учреждается Международная комиссия по вопросам вмешательства и государственного суверенитета. Сама идея легитимизации права внешнего вмешательства ярко иллюстрирует логическую связь «общепризнанность» - «поражение суверенитета». Комиссия представила через год работы доклад «Обязанность защищать». Суть предложенной концепции состоит в том, что суверенитет – это не привилегия, а обязанность, возлагаемая на национальное государство. И если национальное государство с обязанностью защиты населения соответствующей страны не справляется, международное сообщество обязано вмешаться. В 2005 году на Всемирном саммите ООН концепция приобрела статус официального документа. Совет Безопасности в 2006 году утвердил положение концепции в пункте резолюции о защите гражданского населения в условиях вооруженного конфликта. Генеральный секретарь ООН в специальном докладе 2009 года «Выполнение обязанности защищать» говорил уже об императиве вмешательства международных сил как о вполне утвердившемся (фактически признанном) подходе.

Итак, если на территории Российской Федерации, вспыхивает вооруженный конфликт, или внешние эксперты «диагностируют» факты «массовых злодеяний», то «международное сообщество» не только может, но и должно прибегнуть к санкциям. Россия же при этом оказывается даже лишена права на защиту. Заявляя в своей Конституции включенность общепринятых принципов и норм в свое национальное законодательство, она обязана следовать духу принятых ООН документов.

А между тем, ООН принимает и другие документы, ставящие ограничения в отношении суверенитета национальных государств. К таким документам, относится, например, принятая в 2011 году Советом по правам человека ООН резолюцию, направленную на защиту прав секс-меньшинств. Она предусматривает создание специальной комиссии, осуществляющей  ревизию национальных законодательств на предмет выявления положений, ущемляющих интересы представителей LGBT-сообщества. Девятнадцать стран голосовало против резолюции. Среди них – и Россия. Но в отличие от нее большинство других голосовавших против резолюции государств не обязаны соблюдать «общепризнанные» принципы и нормы международного права.

В 2012 году Советом по правам человека ООН принимается резолюция о праве на свободу слова в Интернете. Нецензурирумый Интернет является в настоящее время, как известно, важнейшим фактором информационной десуверенизации. Россия и Индия не подписали резолюции. Но неподписание Индией и неподписание Россией имеет различные правовые последствия. Индия не подписав резолюцию может не соблюдать заявляемых в ней принципов, в то время как Россия, согласно Конституции, все равно обязана им следовать.

Таким образом, конституционные положения о приоритетности общепризнанных принципов и норм международного права противоречат положению о суверенности Российской Федерации не только в логике Конституции, но и в правоприменительной практике. Разрешение этой коллизии видится во внесении поправок в Конституцию - преамбула, статья 15, статья 17, статья 55, статья 63, статья 69 на предмет купирования положений об общепризнанных принципах и нормах международного права.

http://rusnod.ru/theme2153.html